поток чернухи и убогих мыслей
На рассвете здесь приятно прохладно и пусто, этой пустоты никогда не представить себе на постоянно кишащих улицах, если не увидеть её, не пропечатать эту пустоту и свободу шага собственными подошвами.
Бери мою руку, вот моё плечо, я снова поддержу тебя, забирай моё тепло, мне никогда не было его жалко для тебя. Где только они были, эти руки с вечной сигаретой, когда от них была такая дикая пляшущая химия. Плески веществ каких-то и прочий тремор от одного профиля.
Так лучше, впрочем, потому что - хрупко, хрупко, хрупко и скоро (сегодня? завтра? уже?) всё опять - разобьётся на полуслове, оставив меня остывать, стоптанную, в щелях пола. Не должно быть теперь таким сворачивающим ударом под рёбра.
А пока - одни в совершенно пустом баре, ром и бейлис, и снова мои волосы насквозь пропахли сигаретами.
Никогда не гуляла по Москве до рассвета. И - если бы не эта эфемерность и недолговечность - как бы хотелось повторить.
Бери мою руку, вот моё плечо, я снова поддержу тебя, забирай моё тепло, мне никогда не было его жалко для тебя. Где только они были, эти руки с вечной сигаретой, когда от них была такая дикая пляшущая химия. Плески веществ каких-то и прочий тремор от одного профиля.
Так лучше, впрочем, потому что - хрупко, хрупко, хрупко и скоро (сегодня? завтра? уже?) всё опять - разобьётся на полуслове, оставив меня остывать, стоптанную, в щелях пола. Не должно быть теперь таким сворачивающим ударом под рёбра.
А пока - одни в совершенно пустом баре, ром и бейлис, и снова мои волосы насквозь пропахли сигаретами.
Никогда не гуляла по Москве до рассвета. И - если бы не эта эфемерность и недолговечность - как бы хотелось повторить.